Фонд «Во благо» – первый благотворительный проект, включенный в актуальную арт-повестку. Его основателю Ольге Мансир удалось совместить в своей деятельности сразу две грани – поддержать решение онкологических проблем и внести вклад в продвижение современного искусства. Как социальный деятель, искусствовед и дипломат она уверена: красота, добро и сотрудничество непременно спасут мир.
|
Ольга Мансир искусствовед, коллекционер, основатель voblago.club |
Ольга Мансир – сильная, яркая, талантливая, самодостаточная женщина, которая обладает способностью объединять вокруг себя неравнодушных людей и неиссякаемым искренним желанием помогать. С юного возраста она занимается благотворительностью, а несколько лет назад создала в России уникальный благотворительный проект.
Мы поговорили с Ольгой Мансир о том, почему для нее важно поддерживать врачей и художников, на каких принципах должны строиться успешные, актуальные социально значимые инициативы и в чем она видит главную ценность современного искусства.
– Ольга, как родилась идея объединить в благотворительной деятельности два таких, на первый взгляд, разных направления, как помощь врачам, людям с онкологическими заболеваниями и поддержка современного искусства, художников?
– Один из главных вызовов для общества сегодня – высокий уровень смертности от онкологических заболеваний. Специалисты во всём мире сражаются с беспощадной и мало поддающейся лечению болезни, и пока победа на ее стороне. Мы приняли решение оказывать системную помощь в этом направлении: поддерживать молодых врачей-онкологов, тем самым способствуя положительным изменениям в самой системе российского здравоохранения.
Мы не можем излечить всех онкологических больных. Однако мы можем помочь врачам, спасающим жизни, получить лучшее образование и стать высококлассными специалистами.
Так, мы стали направлять деньги на поддержку образовательных программ Высшей школы онкологии для молодых врачей, в рамках которых специалисты могли изучить дисциплины, мало затронутые в учебных планах в российских медицинских вузах. Например, медицинский английский, общение с пациентами, лечение онкобольных с ВИЧ. Высшая школа онкологии – проект Фонда «Не напрасно», который помимо обучения врачей занимается просветительской деятельностью, направленной на то, чтобы изменить отношение людей к своему здоровью: задуматься о профилактике рака, более спокойно относиться к ранней диагностике, осознавая важность подобных действий. Это очень прогрессивный подход: решать саму проблему, а не пытаться справиться с последствиями.
Все деньги на реализацию благотворительных проектов мы собирали сначала с помощью встреч в формате интеллектуального клуба, позже стали заниматься исключительно организацией благотворительных аукционов современного искусства.
– Какие достижения в благотворительной сфере Вы считаете своими главными победами? Каким успехам радовались больше всего?
– Серьезным поводом для гордости я считаю нашу удачную попытку перестроиться под новые пандемийные реалии. Дело в том, что изначально основным форматом сбора средств для нас была продажа не только самих произведений, но и билетов на культурные лекционные мероприятия. Мы приглашали для выступлений авторитетных деятелей искусства (Дмитрий Озерков, Олег Кулик, Алексей Бартошевич, Ирина Черномурова поддержали наш проект и выступили с лекцией бесплатно). Наши гости покупали билеты, а вырученные деньги мы направляли на благотворительность. Очевидно, что из соображений безопасности этот формат оказался нежизнеспособен во время пандемии. Тогда мы создали свой аукционный дом на аукционной онлайн-платформе bidspirit.
С июня по декабрь 2020 г., в разгар пандемии, мы собрали с помощью аукционов больше 5 млн рублей.
Деньги были потрачены на достаточно серьезные и важные вещи. Например, мы купили аппарат ИВЛ для той больницы в Санкт-Петербурге, где накануне в результате неисправности сгорело несколько единиц оборудования. Совместно с арт-институцией Smart Art мы отправили в 13 регионов России наборы средств индивидуальной защиты, которые на тот момент были в дефиците.
Конечно, мы продолжили поддерживать врачей-онкологов и реализовали еще целый ряд благотворительных инициатив.
Все наши успехи были отмечены как общественностью, так и средствами массовой информации. Мы вошли в список номинантов премий Forbes Woman Mercury Award и «СНОБ: сделано в России» в 2020 г.
Большую радость мне приносят успехи выпускников Высшей школы онкологии, которую мы системно поддерживаем. Они становятся призерами российских и международных авторитетных конкурсов для молодых специалистов и объектом внимания известных СМИ. Например, выпускница школы, онколог-химиотерапевт Полина Шило в прошлом году стала участницей рейтинга самых перспективных россиян до 30 лет по версии Forbes, в этом – победителем премии Veuve Clicquot Bold Woman Award, а интервью с талантливым молодым онкологом-хирургом Ростиславом Павловым опубликовали Forbes и журнал GQ.
Это здорово, когда ты ощущаешь свою – хотя бы малейшую – сопричастность к столь важному делу. Я счастлива, что у нас с командой есть возможность помогать тем людям, которые используют помощь максимально эффективно.
– Ольга, по образованию Вы искусствовед. В какой момент у Вас родилась идея создать фонд и заняться благотворительностью?
– Хронология событий была как раз обратной (смеется). Я всегда ощущала в себе потребность помогать людям и быть частью социального или благотворительного проекта.
С юного возраста я была инициатором большого количества благотворительных инициатив. В Петербурге я помогала организаторам конференции, посвященной равенству; когда работала и жила в Казахстане, мир потрясла беда, случившаяся в Японии, – там произошло масштабное землетрясение, унесшее много жизней. Поскольку у меня были контакты с представителями дипломатических миссий, я предложила им свою помощь в сборе средств на преодоление последствий катастрофы. За пару дней мне удалось собрать несколько тысяч долларов.
Работая над международным проектом в Замбии, я помогала проводить мероприятия по сбору средств, которые организовывало экспатское сообщество, для решения локальных проблем.
Думаю, в моем случае благотворительность – это история про призвание, а искусство – про профессию.
Когда я работала в посольстве Великобритании в Москве, на меня произвело большое впечатление то, как британцы организуют свою благотворительную деятельность. Их подход сильно отличался от того, как это происходит в России. Они собирали деньги весело, с удовольствием и без особых усилий – например, продавая билеты на благотворительные дегустации вина, светские мероприятия. Этот опыт показался мне интересным, и я подумала, что было бы здорово повторить его в России, чтобы интересно и экологично собирать деньги на реализацию благотворительных программ. И в 2016 г. я основала благотворительную организацию АНО «Во благо».
Мы с командой начали проводить выставки современного искусства с последующей продажей работ на благотворительных аукционах. В какой-то момент я поняла, что буду увереннее себя чувствовать как арт-менеджер, получив академическое образование в области истории искусства. В итоге я окончила факультет искусств МГУ им. М.В. Ломоносова, получив степень бакалавра изящных искусств.
– Насколько активно люди в России принимают участие в благотворительной деятельности?
– Русским людям вообще свойственны неравнодушие, сострадание, желание помочь. И я рада, что к нашим проектам действительно присоединяется большое количество человек. Иногда в аукционах в качестве покупателей выступают даже те люди, которые ничего не знают о современном искусстве, – они хотят просто помочь и при этом приобретают произведение перспективного молодого автора.
Вместе с тем в России до сих пор существует стереотип, с которым я совершенно не согласна. Мы очень часто слышим фразу: «Добрые дела нужно делать тихо». Я же думаю, что о благотворительности необходимо много и громко говорить. Иначе как еще мы вовлечем в этот процесс максимальное количество людей? У меня есть много друзей и знакомых, которые помогают социальным организациям или конкретным людям, семьям, нуждающимся в поддержке. И об этом стоит рассказывать, потому что добрые дела «заразительны».
Люди, занимающиеся благотворительностью, могут стать не просто хорошим примером, но и источником вдохновения, мотивации для окружающих. Когда рядом с нами происходит добро, мы и сами становимся добрее.
Однажды я прочитала статью о том, что людям свойственно совершать больше добрых поступков в кризисные времена. Очевидно, что период пандемии стал таким кризисным этапом в жизни всего человечества. И я действительно замечаю, что многие объединили силы, чтобы помочь своему сообществу. Более того, пандемия «сыграла на руку» некоммерческому сектору и желающим поддержать благотворительные фонды, благодаря цифровизации всех областей, в том числе некоммерческого сектора, деятельность стала более прозрачной.
Еще я бы подчеркнула, что помощь, оказанная через фонды, а не напрямую от человека человеку, зачастую является гораздо более эффективной. В благотворительных организациях работают целые команды экспертов, которые внимательно анализируют ту или иную проблему и находят верные способы ее решения, оптимизируют ресурсы. Например, если возникнет импульсивное желание помочь бездомному прямо на улице (а он, допустим, просит у вас денег на еду), мы не можем быть уверены, что он действительно потратит эти деньги на еду или как-то с пользой для своей жизни и здоровья. Жест от души будет совершен, но не принесет человеку реальной пользы. При этом есть совершенно замечательный благотворительный фонд «Ночлежка», который обеспечивает бездомных людей едой и одеждой, они очень эффективно расходуют поступающие средства и организуют свою работу.
И это касается всех направлений благотворительной деятельности: мы можем просто не знать, в чем действительно нуждаются дети-сироты, люди с ограниченными возможностями или работники социально значимых сфер. Фонды же решают проблемы системно.
– Исходя из Вашего немалого опыта, как Вы думаете, на каких принципах должен строиться благотворительный проект, чтобы он был максимально эффективным и «жизнеспособным»?
– Для нас было важно найти такой формат, который можно описать как win-win, где все стороны выигрывают от сотрудничества.
Сейчас основной способ сбора денег для нас – это аукционы современного искусства (по сути, это похоже на социальное предпринимательство). Мы заключаем предварительный договор с участниками аукциона о том, что часть вырученных средств пойдет на благотворительность, а часть – авторам работ. Получается, что покупатели на аукционе делают доброе дело и еще получают в итоге в коллекцию серьезное произведение искусства, которое имеет инвестиционный потенциал.
Нам важно поддержать при этом не только благотворительность, но и художников. Существует практика, когда на благотворительность идут абсолютно все собранные на аукционе средства, но тогда получается, что благотворителями становятся именно художники, будучи при этом не самой защищенной группой населения. Нам же хотелось, чтобы себя чувствовали комфортно все стороны благотворительного диалога.
Помимо процента «с молотка» мы даем художникам и информационную поддержку: упоминаем обязательно всех участников аукциона, а статьи о нас и анонсы аукционов выходили в серьезных изданиях (Forbes Woman, Colta, Artnewspaper Russia, Time Out, philanthropy.ru, VC.ru, A&D и др.).
Важное условие жизнестойкости нашего проекта заключается еще и в строгом кураторском отборе произведений искусства. В аукционе участвуют произведения уже известных художников, которые выстроили серьезную карьеру, – за их работами охотятся московские коллекционеры. Также мы приглашаем к участию молодых художников с сильным потенциалом.
– С какими художниками Вы сотрудничаете? Помимо фонда у Вас есть галерея. Как Вы выбираете тех авторов, чьи работы выставляются в ее пространстве?
– Наличие идеи, способность ее выразить, т.е. мастерство художника, желание работать и расти – это основные критерии, которые мы учитываем при отборе. Это находит отражение в более объективных показателях, таких как участие в групповых выставках и арт-резиденциях для молодых художников, сольные выставки на ведущих арт-площадках и присутствие работ автора в музейных или серьезных частных коллекциях – для художников с уже выстроенной карьерой. Лично для меня еще очень важно, чтобы у нас с автором совпадал угол зрения на ключевые вопросы: профессиональную этику, например.
Думаю, совпадение ценностных ориентиров при сотрудничестве является ключевым моментом для успешной реализации совместных проектов.
– Почему важно поддерживать современных художников, покупать и продавать предметы современного искусства?
– Мы бы не знали имен многих великих художников, если бы они в свое время не получили поддержку со стороны меценатов. Имена членов семьи Медичи, покровительствовавших Микеланджело и другим художниками эпохи Возрождения, до сих пор звучат в книгах по истории искусств.
На мой взгляд, поддержка современного искусства – это лотерейный билет в историю и для мецената, и для художника.
Современное искусство не может быть понятно обывателям. Это извечная проблема, которая относится не только к нашему времени. Еще испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет в своей работе «Дегуманизация искусства» (XIX век) описал противостояние ценителей новой художественной формы и классического искусства. Сегодня ситуация мало изменилась.
Актуальные художники нуждаются в поддержке меценатов, потому что современникам бывает сложно оценить их творчество, прогрессивное искусство художнику сложнее монетизировать, чем пейзажи и портреты на заказ. Однако именно у такого искусства больше шансов войти в музейные коллекции и на страницы учебников по истории искусства. И для мецената это вызов и своего рода венчурная инвестиция.
Ярким примером неоднозначной реакции на современное искусство является резонанс вокруг скульптуры Урса Фишера «Большая глина № 4», установленной на Болотной набережной.
Арт-сообщество смотрит на это произведение с придыханием и восхищением, в то время как широкая общественность обрушилась волной беспощадной критики на этот объект.
Думаю, для того чтобы люди перестали бояться и «враждебно» относиться к современному искусству, им необходимо развивать в себе насмотренность: посещать выставки в государственных музеях и частных галереях.
Этот навык можно сравнить с изучением иностранных языков: первое время человек скован языковым барьером, слова не складываются в предложения, но, набрав критическую массу знаний и впечатлений, он вдруг перестает бояться говорить. И это трансформация на пути к свободе. То же самое происходит и с современным искусством.
– Какие цели Вы ставите перед собой на будущий год?
– Наш фонд ведет активную деятельность с февраля по ноябрь, поэтому сейчас, в январе, мы формируем планы на 2022 год, он обещает быть насыщенным. Безусловно, абсолютно во всём, что мы делаем, по-прежнему будут присутствовать и благотворительность, и современное искусство.
Мы единственная на сегодняшний день благотворительная организация в России, включенная в актуальную арт-повестку.
Мы готовим серьезную выставочную программу. Наши художники будут представлены на московских ярмарках, в разработке международный проект. Это важный шаг как для voblago.club, так и для наших художников; выход на новый уровень. Часть средств от всех продаж искусства мы направим на благотворительность.
Мы также ведем переговоры с партнерами, планируем ближайшие благотворительные аукционы и анонсируем план на год. Это удобно для наших коллекционеров: у многих из них именно на аукционах voblago.club начала формироваться коллекция, и они доверяют нашему кураторского отбору, поэтому заранее сформированная программа наших аукционов поможет им планировать пополнение коллекции.
– Откуда Вы черпаете вдохновение и силы?
– Что касается сил, то сейчас я как раз даю Вам интервью, находясь на острове Пхукет в Таиланде. Я приехала сюда, чтобы восстановить силы перед насыщенным годом. В этом мне очень помогают йога, медитации, океан и возможность никуда не спешить, что особенная роскошь для жителя мегаполиса.
Меня вдохновляют прогрессивные идеи талантливых людей, общение с художниками и единомышленниками из арт-сообщества, арт-путешествия вокруг главных мировых событий в сфере искусства. И, конечно, меня вдохновляют истории успеха молодых предпринимателей, художников, врачей – всех, с кем нам часто доводится работать.
Еще у меня и команды каждый раз открывается второе дыхание, когда мы берем новую высоту. Зимой 2021 г., например, мы выставили наших художников в Новой Третьяковке. Темп работы был очень высоким, при этом это был новый интересный опыт для нас как для организаторов, а для художников – сильная строчка в резюме.
– В чем главная сила искусства как инструмента культурной дипломатии?
– Как дипломат я бы хотела сослаться на цитату Томаса Джефферсона, который еще в XVIII в. говорил о том, что национальная культура и искусство не только развивают вкус соотечественников, но и обеспечивают улучшение репутации страны, уважение и почет к ней во всём мире. И могу сказать, что более чем за два века это утверждение не потеряло своей актуальности. Искусство по-прежнему помогает людям из разных стран лучше узнать и понять друг друга.
В пример можно привести творчество японского художника Такаши Мураками, которого часто относят к представителям массового искусства. При этом, несмотря на кажущуюся легкомысленной художественную реальность в его работах, автор на самом деле отсылает к тяжелым событиям из истории своей страны – взрывам двух атомных бомб в августе 1945 г. Художник трансформирует свои эмоциональные переживания в произведения искусства, тоскует по классическим образцам японской культуры. Международные выставки его работ позволяют жителям разных стран прикоснуться к истории Японии.
Продвигать современное искусство, на мой взгляд, действительно очень важно. Это мощнейший инструмент для наведения «мостов» между людьми, живущими в разных частях планеты.
Фотографии из личного архива Ольги Мансир
Марина Волынкина, Виктория Гусакова
